Кемля - рабочий поселок в Ичалковском районе. В "Списке населенных мест Нижегородской губернии" (1863) Кемля - село владельческое из 211 дворов Лукояновского уезда.
В начале XVIII в. уезд стал составной частью губернии (подразделялся на волости. В соответствии с губернской реформой 1775 уездную администрацию возглавил исправник.
Как видно из переписи мордвы Алатырского уезда, проводившейся в 1671 году, в Кемле значилось 58 тягловых дворов, подати платили совместно с ташкинской мордвой: "по их Кемнинской мордвы
челобитью велено им плптить всякие денежные доходы с своими доходами вместе с тягла Ташкинской мордвы".
Название-гидроним: населенный пункт обосновался на речке Кемлятка - притоке Инсара. Гидроним Кемлятка состоит из двух мордовских слов: кельме латко "холодный овраг, овраг с ключом,
ключами, со студеной водой". Профессор А.А.Гераклитов указывает,
что "по X ревизии в Кемле значится мордовско-эрзянское население... В 1714 году Кемля, село Николаевское тож, принадлежало Льву Александровичу Милославскому и было населено русскими крестьянами".
В этом большом селе, расположенном "реки Алатыря по правую, а речки Кемли по левую сторону" и населенной мордвой, еще в конце XVIII в., по данным экономических поуездных описаний, числилось 250 крестьянских дворов и 1377 крестьян. Там был господский деревянный дом с большим
фруктовым садом - с яблонями и грушами, дульными сливами, вишнями,
смородинником и малинником", имелись две церкви: каменная "холодная, Рождества богородицы, с двумя приделами" и деревянная "теплая, Владимирской божией матери".
Еженедельно, по воскресным дням, там проходил "торг" - базары, на которые съезжались "из города Починки крестьяне
из Арзамаса купцы и мещане с мелочными, шелковыми и протчими товарами, более свойственными крестьянам из естными припасами".
В начале XVIII века Кемля - владение по соседству с деревней
Голицыных, принадлежащее дворянскому роду Cтепана Степановича Кроткова (1786 - не позднее 1838). Впоследствии Кемля перешла к его старшему сыну, тоже Степану Степановичу мужу Прасковьи Петровны, урожденной Новосельцевой. Новосельцевы владели Апраксиным - селом соседним с
родовым имением А.С.Пушкина Болдиным. Известно, что поэт поддерживал дружеские отношения с семейством Новосельцевых. Прасковье Петровне, второй по старшинству из пяти дочерей Новосельцевых, в 1830 г. было
24 года, и скорее всего она была уже замужем за С.С.Кротковым.
В пору работы поэта над "Историей Пугачева" его могли заинтересовать и семейные предания Кротковых, связанные с именем деда, симбирского помещика Степана Егоровича Кротова (до 1739 - после 1802), владевшего и Кемлей в конце XVIII в.
Любопытнейшие сведения о нем приводятся в воспоминаниях Е.П.Яньковой, лично знавшей многих членов этого семейства. Она рассказывала, что во время восствния Пугачев захватил и симбирскую деревеньку, в которой проживал Степан Егорович, тогда еще совсем небогатый помещик. Пугачев, поверив в его бедность, пощадил
помещика и устроил в его имении склад собранного имущества; он и сам "живал там наездами. Кротков не участвовал ни в каких пугачевских нападениях, а только страха ради сторожил все, что к нему привозили". Отступая, Пугачев увез с собой и помещика.
"Кротков видит, что дело плохо, вот-вот, не нынче-завтра
схватят злодея и что тогда, пожалуй, и его сочтут за укрывателя и припутают к делу, - передавала Янькова, - он улучил удобное время и дал тягу...".
После расправы с восставшими все оставшееся в имении стало собственностью помещика (в соответствии с изданным законом). Степан Егорович роздал церковное имущество, остальное оставил себе и с этого времени необычайно разбогател, стал покупать земли и оставил своим многочисленным сыновьям крупное наследство.
Этот интересный рассказ о дворянине, пощаженном Пугачевым и
вынужденном находиться с ним в каких-то взаимоотношениях, был, вероятно, известен не только Яньковой и имел распространение независимо от его достоверности. И если Пушкин мог его услышать, то для автора "Капитанской дочки" он, по-видимому, не прошел бесследно.
